Алая кровь Михайловского уезда / «Верные друзья»/

Дело по отписке Белгородского воеводы Григория Тюфякина о побеге из Белгородского уезда двух верстанных казаков.

Белгородский воевода Тюфякин в отписке, полученной в Розряде 15 Июия 1622 г., донес, что им получены вести о походе полковника Пырскаго с двумя тысячами черкасов «под Посольскую дорогу, да ему же приходить под украинные городы»; вследствие этого он приказал уездным людям быть в осаду. И что в тот же день из Белгородского уезда из Черной Слободы верстанные казаки Родька Савельев да Смирка Михаилов через лес, не займая сторож, побежали неведомо куда.

Помета: «Отписать, про беглецов велети сыскати и заказныя грамоты об них по городом велети послати, каковы они в приметы; и жены и дети, или отцы, или матери, или иные родимцы у них есть ли, и поместья за ними были ль, и те поместья или дворы и животы велети у них переписати и приказати беречи до государева указу. А как они объявятся, и их велети роспросити накрепко, да о том ко государю отписати».

Грамота о том в Белгород стольнику и воеводе, князю Григорию Васильевичу Тюфякину, послана 17 июня.

В ответной отписке, полученной в Розряде 18 июля, Белгородский воевода донес, что про беглых казаков он велел сыскивать и животы их переписать, а сыскной список и роспись животов послал при отписке. Обыскные люди: полковые и станичные дети боярские, станичные атаманы и станичные казаки, вожи, стрельцы и пушкари сказали по государеву крестному целованью: «мы де того не ведаем, Родька Савельев да Смирка Михайлов и где они поехали и, от чего, и отцов, и матерей, и жен, и детей, и иных родимцов не ведаем и не знаем; а поместья у них дворы в Черной Слободе есть».

Роспись казачьим животом, и что в поместъях дворов и крестъян:
У Родьки Савельева двор помещиков, а во дворе Родькиных животов: молоченаго хлеба: четвертей с шесть ржи, четверти с две овса, да полуосмина гречихи, четверо свиней, четыре ососка, да корова; да в земле посеяно три десятины ржи, полторы десятины овса, десятина гречихи, полдесятины ячменю. Двор крестьянской, а в нем живет Филипко Федотьев; двор крестьянской, а в нем живет Ивашко Верещагин; двор крестьянской, а в нем живет Дем Чубардин; двор крестьянской, а в нем живет Фролка, да три двора бобыльских. У Смирки Михайлова в поместьи двор помещиков, а во дворе его животов: мерин да корова, пятеро овец, шестеро свиней; да молоченого хлеба: ржи с четверть, да с осмину гречихи, с четверик пшена; насеяно три десятины с тремя осминники ржи, да десятина с осминником овса, десятина с осминником ячменя, осминник пшеницы, десятина пшеницы, десятина гречихи, осминник гороху, осминник конопел. Да за ним живет три двора крестьянских.
Помета: «Выписать из прежния отписки и из нынешней и из обысков».


Отрывок древнего русского летописца (Владимирского) второй половины XV века (862-1174 год).

Летописец Русския земля:

В лето 63 (862) приидоша Русь, Словены, Чюдь, Лопь, Кривичи к Варягом, и спросиша себе у них властелей, и збрашася три брата с роды своими: Рюрик, Синеус, Трувор. Рюрик же седе на княжение в Новегороде, в великом, а Синеус на Белеозере, Трувор же в Изборсце. И по мале оумре Синеоус и Трувор; Рюрик же роди Игоря, а сам умре (ум. 879), и приказа княжение и сына своего Олгу сродичю своему. Игорь же бысть мал еще. Сей же Олег (879-912) приде из Новагорода, дали и оброки оуставливая и всяк ряд, и прииде к Смоленску и от Смоленска поиде съды водою, и пришед Киеви и оуби два князя Асколда и Дира, и начать княжити в Киеве с Игорем.
Игоря же жени в Болгарех, поят за него княжну именем Олгу. И бысть мудра велми. Сей же Олег ходил в Цариграду в кораблех; они же оубояшеся, и дата ему дани и оброки устави, и от тех мест прозвася Киевское княженье. Той бе Олег велик и страшен и грозен вельми был, понеже многи земли приведе ко граду Киевоу, и умре от коневы главы: из соухи кости выник змиа и оужали его в ногоу (ум. 912).
По нем нача княжити Игорь и воева Деревскую землю, рекше Литвоу. Иде пакы тамо в мале дружине и оубьен бысть от Древлянь (ум. 945), и остася у него сын Святослав велми детеск. Княгини же его Олга с сыном своим (945-955) мсти кровь моужа своего, и князя оуби Мала именем и всю Литвоу высече. Сия же великая княгиня Олга прият крещение от царя и Патриарха (955) и наречена бысть Елена.
И начат княжити Святослав (955-972) нарицаемы легкый: воз по собе не возяше, ни повар, ни постель, но ики пардус скакаш? со многою легкостью и бится с греки оу Царяграда в единой десяти тысящах со стом тысяща, и победи их и имяше на Царяграде дань и ходя на Казары, убен бысть от п?ченег в порозех (ум. 972), печенежски же князь именем Редега окова лоб Святослава и написа круг его так: «чюжих ища и своя погуби, и пияше им».
Святослав же роди три сыны: Олга, Ярополка, Владимера. Ярополк же [224] бится со Олгом близ града, и побеж Олег в град и теснящимся на мосту и свалися в ров и тамо оумре. Владимир же оубив Ярополъка на роте в граде Родне. Се же бысть первое братоубиение в роусьских князех. Нача княжити Владимер (980-1015) и бяше мудр и смысл имея велик, поча испытовати о верех, и слыша Греческоую вероу, яко свещоу на свещнице, и верови во Христа Бога истинаго, и поя за себе Царевну Анну, сестроу Царя Василья и Константина. От сея же роди Бориса и Глеба, а от Рогнеды княгини роди Ярослава, Ижеслава, Мьстислава, Всеволода, а от Ярополчи жены роди: Святополка, Вышеслава, Изяслава, а от иные княгыни роди: Святослава, Судислава, Станислава, Позвизда. Яко же крестися сам в Корсуни (988) и крести все множество люди в Киеве, приде из Царя-града Митрополит Леон, и даст Владимир церкви, от всего своего живота десятое, и оуряди весь оустав в Киеве.
Есть и болгарское свидетельство о Плескове. Это заметка переводчика XIV века летописи Манассии в синодальном списке (№ 38), где против описания болгарских событий в царствование царей Василия и Константина (976-1028) на полях написано по болгарски: «съи Василии црь разби Самоило Царь Блъгаром во дващи (двукратно) и преях Бдин (Виддин), Плискя (Плесков), велнкы Пряслав и малыи и прочяя грады».

Заметим, что «ключница» Ольги, Малуша, от которой Святослав имел Владимира, была также, по всем соображениям, болгарка. Самое имя Малуша звучит чисто по славянски, даже Погодин не решился искать происхождение его от какого либо норманского корня. Да и Ольга, вероятно, до замужества носила какое либо славянское имя, а Ольгою названа, как полагают, в честь Олега, сродича и опекуна ее мужа Игоря. — Арх. Леонид 1888

Року 1550. Браслав от татар взят, и в Полщи голод великий и мор был.
Року 1568. Кроль Август з войском под Радошковицами был. Того же року Сенкгушко добыл Улы и спалил. Того же року Лаский под Очаковом был и татар громил, аж на море утекали. Того же року козаки Витепский Усвят и Велиж спалили.
Року 1569. Унея в Люблине дошла. Волынь Подляще, Киевь до Короны привернено. Того же року князь Пруский присягу кролеви учинил. У дни маевии снег великий спал и до 3 дней тръвал. Петр Зборовский от Турка с примирем доживотным приехал. Голод великий был, аж селедявка по две копы было.
1571. Месяца лютого згримело з блисканям великим, рокь той был неврожанный, люди з голоду умирали. Того же рокь татаре Прекопскии Москву самую окрутне звоевали в день вознесения господня, место и замокь спалили.
1572. Месяца липца кроль Август умер, маючи лет 52. Того же року мор был великий в Полщи, же большего не помнят. Того же року илекция в Люблине была.
Року 1592. Козаки Переяславль спалили. Александр воевода Волынский, сын князя Василия Острозкого, Триполь облегль.
1599. Снегь великий выпал на завтрее покровы, а потом згинуль. Люди сеяли на завтрее у ведения. Того же року Москва татар побила.
1605. Того же рока (На полях почерком XIX в.: о Гришке розстриге) за кроля Жикгимонта поляци до Москвы князя Дмитра Ивановичи на царство отпровадили и Москву поразили, который в Полщи невидоме килко лет мешкал чернцем будучи. Того же року декабря 4 дня трясение земли было. Того же року посел был у кроля в Кракове от Перскаго царя, абы войну поднес з Турком
1607. Того же року татаре Украину коло Веници, Гайсина и Шар города пустошили. (Вот и вся Украйна!!!)
1614. (На полях киноварью: Буря вел) Буря была великая и шла мимо Острогь от Жаславля о полудни, яко ночь, в жнива пущи крушила, сады ломила, по селах, в Борисове, в Плужном и по иных селах. В тых краях, куда ишла буря тая, пошня в копах княжая килка сот копь рознесло не знати где, так те же и людская навет и людей, котрыи в полю (На полях киноварью: людей носило) того часу робили носило поверх дерева, инших /л. 129/ мертвых познаходили, а иных за дерево ухватившися и держалися моцно, и так живыми позоставалися. А иныи на поли за стернь моцно взявшися и держалися, если не пустили ветру под себе, а котории пустили ветр под себе, то не сдержався понесло не знати где. И церквы ломило. В селе Борисове церковь был з трима верхи, знесло верхи вси, с телею займаючи зрубу, и позаношавало не знать где, так те же и звоны, аж неборзо пастухи познаходили в поли розно звоны, так те же и маковици, котрии были обити белим железом, познаходили на 4 части покололо, и иное все покрутило.
1619. Месяца мая дня 5 был снегь /л. 130/ в самый цвет, и не могла животина ходити на поле для снегу и морозу, а сено было дорого. Того же року сентября 11 буря была барзо великая, иже все дерево по садах поломила и вежу замковую в Бересте з годинником у воду вкинула и вдурь Сопежин стерла. Того же року лисовци идучи до обозу великии шкоды починили и под Острополем стояли (На полях киноварью: Зима лихая). В том же року зима была лихая, по рожестве христове пустила была зима, на завтрее богоявления вода была великая, гребре порвало, млыны позносило, и вси мясницы тьги тепло было, юже нихто не сподевався, жебы зима мела быти. Аже на масници приморозки, а запустивши на великий пост снегь выпал так великий, же нихто не могь с хором, сиречь з дому, выйти не прокидавши лопатою, окна и двери завияло и мороз лютый был; хто по дрова поехал, то змерзь. И так было у весь пост, а на воскресение христово болото великое было аж по колена (На полях киноварью: Звезда). Того же року звезда с хвостом указовалася на небе през всю зиму. Того же року у Острозе на замковой церкви видели аггела стоячого з голым мечем.
1621. Козаки запорозкии вышли были вси з Запорожа, аж было пусто (На полях киноварью: Война с Турком), бо кролевичь мель поле ставити с цесарем Турецким, и стояли обозом под Хотеным. (На полях: умер) Там же у в [248] обозе гетман Ходкевич умер, котрый взял бы княжну Острозкую, а она вдовою пановала, и напускала у Острог езуитов, иже през них много злого сотвори православным, що низшеи окажется. Того же року дорожина была, жито по 12 злот, ячмень по 8, а овес по 6. И того ради и у крамах все поднялося дорого. (На полях киноварью: Патриарха в Киеве был) Того же року патриарха Иерусалимский Феофан был в Киеве и много благочестия внес в нашу землю, отступников, котрыи во унеи были, откидал и проклятству их отдал, а отца Иова Борецкого на митрополитство посвятил (На полях киноварью: Митрополит в Киеве был).
1630. (На полях киноварью: Война з казоками) Поляци посполитое рушеное хотели Козаков знести и стали обозом под Переясловлем и килка крот потребы мели, и поражены поляци от казаков, и мало що ся остало войска ляцскаго, и мусили еднати казаков, и Примерье взяли. Лепеи здобылися козаки дома, неже на море ходячи, не един шляхтичь не пришол до дому, а черни без личбы жолнирства Немцов, все там полегло.
1633. (На полях киноварью: Кроль умре) Кроль полский Жикгимонт III умерь. По нем выбрано на кролевство сына его Владислава. При обиранью кроля Влади/л. 131/слава Полскаго дарова бог Христианом пастырей православных, митрополита Киевскаго Петра Могилу и Афанасия Пузину, епископа Луцкаго. И унея зноситися казано през убес сенат коронный. И привернено церковь столичную митрополию святей Софии в Киеве и иных не мало к православию (На полях киноварью: Обновление храма святей Софьи), Петр Могила митрополит Киевский, архимандрит Печерский, кгды приехал с Полски, стрители его весь чин священнический и иноческий и мирстии люди много зело
со пением и зо орациеми веншуючи в том чину святительском, и впровадивши в церковь святей Софии посвятили ей молебен и люторгию божественную отправовали, весь день на набожестве стравили. И от[250] того часу церковь обновилася набоженством, що от килка десять лет пустовала, отшарпалася, обвалилася была, около всюды двери завалися были, аж увойти нелга у церковь было, также и окна и пределы. Яко иже праци, яко еже кошту и накладу Петр Могила митрополит на тое наложил незличонно, не зрахо, поки обновилася знову церковь святей Софеи, на славу и заступление правоверным, на посрамление нечестивым, и отступником православныя веры на безконечное мучение их. О преждереченной княжне, котрая (Слова О... котрая написаны киноварью) у Острозе пановала, розмаитыми способами примушовала до уней ласкою, и под утраченьем ласки, и не могла до того привести, и поотбирала маетности церковныи и кгрунты и ни причом церкви пооставалися и тривали. так священники килка лет на малым преставали, яко писмо сведчит, пища и одежа, с ими доволни будете, абы при православии. А княжна, маюци гнев на православных и ненависть, видить же не повелося ей, в том же кривды починила церквам и священником, бо она розумела, иже бы оны для недостатку мусят приступити до унеи. А священники о достаток мало дбали, абы при православии. Промышляла она много лет що злое православным выстроити. Потом, року 1636, юже знала, що умыслила воздвигнути гонение на церковь. Тылко ей о тое и шло же тело ей отца княз Александра в церкви замковой наперед тое учинила же, выкрала с церкви тело оцевское. В пяток страстный в ночи з пятка на суботу пришла з езуитами до церкви. Привели священника, хотя не хотел, же бы церковь одомкнул. Священник /л. 131 об./ хотел дати знати людем и збоявся, бо было бы забийства не мало, що напотом и за зле на него люде мели, же им знати не дал. А кгды увошли у церковь, а на гроб божий убраный коштов не накилка 1.000, що и сами езуиты дивовалися, стоял на склепе, где княже лежат. Гроб той растрясли, отсоваючи, и добылися до склепу и знашли у трумы тылк кости, бо юже лет 34, яко умер, а трума ценовая, и помысли до кляштора. Еден езуита сель за трумою прикрився, а другий пытает, а той отповедае от тых костей. И мовит: «Александре, по цо же ту пришед». Той отповеда: «збавеня шукам». «А чем же давней не шукал». «Бо не зналем, цо вера лепша римска». А княжна кости перемыла, золками пахнучими переклала. [251] Езуиты крестили во свою веру кости и водою покропили и имя переминили Станиславом и попровадили до Ярославля, и там поховала подле матки своей. Теперь свой час прибрала, що давно мыслила. На воскресение христово (Слова На воскресение христово написаны киноварью, на полях киноварью: Збытка над христианы), кгды хрестиане триумфуют утешаются, выхваляют господа воскресшаго из мертвых, и шли священници вси со кресты от замковой церкви до храму Воскресения христова на новое место, и людей множество великое было, кгды ишли през заммокь, и през место, тылко почали сходити з места на мост к шпиталю, а она незбожная каретою шестьма конми наехала на тот кгмин, людей на мосту прудко женучи, бичем затинаючи по людех, конми потрутили людей, а иныи з мосту попадали в реку. Священници, видячи же зле, едны ризы з себе, где хто влуча, а иныи з ризами у шпиталь под лавы, под печь. Мещане, не терпячи збытков, и ву повозницах и паню осталося мало не убили на смерть. И дано знати гайдуком и иным слугам. И было раненых не мало з обох сторон (На полях киноварью: Вместо вселя плачь). Потом мещан старших вси турмо повны были до справы. И такии ста им были во скорбех неутешных. Потом был тому суд, и мучено, иные не вытривали, померли в муках и покидано за местом на снедение псом, неволно и проводу отправляти, тылко так загребли в песокь без трум, а иных на пол позбивано. И церкви позапечатовала, но не вси, тылко три, замковая Богоявление на новом месте, две Воскресение христово, святаго Анофрия, бо не увесь ей Острог, тылко половина, а половина /л. 132/ князя Домника, внука Краковскаго. И так в тых церквах все лето набоженство не правилося, в замковой церкви и гробь божий стоял все лето. Того же року у Звязгле (На полях киноварью: Диво леда якое) деялося диво леда якое той же княжне, що и у Острозе. Приехал мних до Вязгля из Сокя до ней, глаголя: «естесь очарована и замок твой и дяволы за тобою явно ходят». А она рекла: «а яко же то оче». А мних урезавши шмаш подушки и знашов там жаби лапки и рек ей: «отож маешь чары, поидемо же до костеля, обачите же там диаволы». Кгды же были в костеле и заиграно в пищали, панны служебницы ей вси, поднявши подолки по поес и пошли в танец в коски в костеле, аже [252] вси полякалися, видячи тое. (На полях киноварью: Чюдо на церкви). Того же року у Острозе видели на церкви замковой на каждой бане по три свещи горящии, было того на три годины, и многии видели, жиды, татаре и ляхи, а в нощи, и приписали тое ляхи чарам руским. Того же року ув Острозе ув усен унея наступила. Князь Домиин и вси церкви отдал под унею, поча полскому епископу Луцкому. Тылко три священника не приняли унеи, отець Иоанн Беражанский замковой церкви, отець Марко Воскресный, отець Кирил Онофрийский, и уступили з места нищим, а иныи вси. Мещане мели надею на отца Стефана Пречискаго, хотели при нем спертися, яко при муре, же человек был побожного жития, безженыи, и наученый по латине, по гречески. А он наперед всех приял унею. Зараз кадук его напал, а вже старенский был, ано унеяте з римляны признавают уже святаго духа и от сына сходити. В старых деях написано. Сенот 2 был в Цариграде року по Христе 408 о похоженю святаго духа на Македония. И зехавшися святыи отци, толко от отца признали в вызнаню веры, а от сына не смели над власныи, а ясныи текст завету новаго придавати, якь теперешняя манихейская треклятая ересь дерзнула придати: «и от сына».
Лое теды кгрунтовное застановенье и у римлян тщеславных ныне лет 600 не отменно трвало, аже да папежа Леона третего, который боронил барзо, абы духа святаго не придавали «и от сына», о чом есть у Цезар Баранеишу дастаточно доложоно на листе осмь сот 59. И по семом соборе /л. 132 об./ в сто лет над уфалу и постановенье всех святых седми вселенских соборов, Формос папежь в Риме с помочники своими смел ересь погибели ново вынести, мимо положоную анафему от святых отец, кто бы важился над их затверженя з ынтрокцыею иною выникати, а от сына исхожение приложити, поведаючи же сам сын божий и вси святыи вселенскии собори не досконали, рекли о духу святом, которыи тылко от отца походить, потреба приложити и от сына, и учинили сына отцем святому духу. Лео Великий в Риме папежь казал вырити на таблици сребреной вызнаня веры и за олтарем поставите казал, акы у вызнаню веры спевано же дух святыи тылко от отца походит, а от сына под анафемою. Право постановенье таковое в Риме папежове учинили и межи каноны есть получено, же хотя бы мели вси овечки христовы ораз згинути, жаден не мает оному пастиреве, то есть папежеве, который, если бы не дбаючи о своем и о своих овечках збавеню, з собою до пекла громадою вель души людскии на вечное затраченье и не может мовити, що чинишь. О проклятое право и уфало. А окрутно злосливое серце, в котором ся тое право зачавши зъявило на згибель полнячих его.
Рукоп. отд. ГИМ, Музейское собр., № 4007, лл. 126-132 об.


Текст воспроизведен по изданию: Малоизвестные летописные памятники // И сторический архив, Том VII. М-Л. 1951
Острожский летописец носит заглавие «с кройники Белского речи потребныи выбраны». По своему содержанию эти «потребныи речи» представляют собою краткий летописец. Он начинается с 1500 г. упоминанием о взятии московскими войсками Северской земли («Север») и кончается рассказом о введении унии в Остроге в 1636 г.
Року 1592. Козаки Переяславль спалили. Александр воевода Волынский, сын князя Василия Острозкого, Триполь облегль.
1599. Снегь великий выпал на завтрее покровы, а потом згинуль. Люди сеяли на завтрее у ведения. Того же року Москва татар побила